С ноутбуком под пальмой

Ещё позавчера я обнимался с Наташей, в ''Нетрадиционной паттайской ориентации'', а сегодня уже шпарю селфи с другой, помоложе. Таковы сладкие плюшки профессии ''яжблохер'' и ''яжпейсатель''. Прекрасная Катя обладает коллекцией моих путеводителей и скоро поедет на велосипеде через весь Таиланд. Никогда, слышите, никогда Воробьянинов не чурался встреч с читателями! А особенно - с читательницами, которых приглашаю в лучшие кафе дабы поразить купеческим размахом и щедростью заказов (но чек - пополам, так экономнее!).
Другим читателям я обещался в том же посте показать новый ирокезик. Поп-блохер обязан быть иконой стиля, как завещал нам всё та же проклятая Вандербильдиха тот же alex_inside . Так же лучше, правда?
( все под кат, и восхищаться, восхищаться!!)) )

Мы будем воспевать огромные толпы, возбужденные работой,
удовольствием и бунтом; мы будем воспевать многоцветные,
многозвучные приливы революции в современных столицах;
неутомимые паровозы, чьи колеса стучат по рельсам,
словно подковы огромных стальных лошадей, обузданных трубами;
и стройное звено самолетов, чьи пропеллеры, словно транспаранты,
шелестят на ветру и, как восторженные зрители, шумом выражают свое одобрение.
(Ф.Т. Маринетти, ''Манифест футуризма'', 1909г.)

Малевич открыл конверт со штемпелем петербургского отдела городской почты и достал сложенную четвертинку бумаги, исписанную знакомым крупным почерком. Текст был по-матюшински лаконичным. Он никогда не любил длинных письменных славословий, предпочитая дружеские беседы с глазу на глаз, не гнушаясь иной раз проехать для этого лишние пять сотен вёрст.
‘’Дорогой Казимир! Нижеследующим спешу обрадовать, что известные тебе московские меценаты согласились финансировать вторую постановку ''Победы над С.''. С одним из них я имел удовольствие беседовать вечор в апартаментах Маяковского и его дражайшей Лилечки Брик. Володенька, замечу, сейчас проходит военную службу в петроградской автошколе. Одним словом, попрошу тебя, любезный мой друг, восстановить декорации и костюмы нашей оперы со всей тщательностью, коей только возможно, дабы вдохнуть новую искру жизни в её не столь удачливую (надеюсь – пока!) судьбу. Твой Мишель, 20-ого числа месяца июля 1915 года''.
Адресат вскочил в невиданном возбуждении. Не побеждено ещё Солнце, но неизвестно, кто кого!
Он яростно взялся за дело. Из глубин памяти возникали образы будетлянских силачей, Некоего злонамеренного, Спортсмена, Могильщика, Разговорщика по телефону. Уже подзабытые детали переписывались, остатки объёмных кубических форм безжалостно заменялись яркой плоскостью. В несколько дней костюмы были готовы. Затем настала очередь оформления сцены. Рабочий кабинет на даче в Немчиновке очистился от посторонней мебели, чтобы ничего не мешало процессу.


Полотно, привезённое супругой Софьей из московского магазина, растянулось во всю стену, почти до самого потолка. Центральный сегмент занял квадрат чёрного цвета. Он появился не сразу.
( процесс и последствия )

‘’Мужество, отвага и бунт будут основными чертами нашей поэзии’’.
(Ф.Т. Маринетти, ''Манифест футуризма'', 1909г.)

Состав медленно подъезжал к Николаевскому вокзалу. 12 часов пути между Петербургом и Москвой в мягком вагоне пролетают незаметно, большей частью в объятьях Морфея, но этот отрезок, от деревни Колпино до конечной остановки, тянется бесконечно. Кривые колпинские избы со столбами дыма из печей словно согнулись в недоумении над неожиданной вестью, что в прошлом году власти назвали их городом. Водопровод вместе с новым статусом не появился, и новоиспечённые горожане так и продолжали бегать по стуже с вёдрами к ближайшему колодцу. Далее дорога становилась и вовсе унылой, оживая лишь ближе к Обухову развилкой путей и прямоугольниками депо, у которых бестолково копошились люди. Проводник в мундире с безупречно накрахмаленным воротничком необыкновенно ловко вальсировал между отсеками купе, собирая гривенники за чай и печенья. В последнем закутке с ним расплатился коренастый мужчина лет тридцати, по виду – вольнонаёмный инженер или преподаватель. Компанию ему составляли худощавый молодой человек, похожий на большого мышонка, и благообразный господин, уже в годах.
Первые двое беспрестанно вздорили по самым разным пустякам. Есть такая категория – '’заклятые друзья’’, не могущие обойтись друг без друга ни минуты, и всё время в ссорах. Их попутчику уже надоело выслушивать бесконечный ''ах нет, сударь, позвольте вам возразить!'’, и он просто наблюдал постепенное превращение чумазых рабочих окраин в блестящие кварталы столицы. Блестящими они стали из-за редкостной в Петербурге погоды, когда сегодня, аккурат на третий день после празднования нового 1913-ого года, непроницаемая пелена облаков расступилась, озарив нежданно зябким солнцем строгие фасады Лиговского канала. Вздохнув, господин в годах обратился к своим соседям:
- Господа, настоятельно прошу и даже настаиваю отложить все ваши диспуты о судьбах мира до послеобеденной прогулки. Право, я устал от бесконечных препирательств. Володя, в первую очередь это касается вас.
- Алексей Алексеич, - возразил большой мышонок. - Господин Малевич только что произнёс возмутительную, на мой взгляд, речь, где предрёк крушение материалистического искусства, а вместе с ним - и вообще всякой морали. Мой долг, как художника…
( ...и другие споры )

Это моя версия тайны картины ''Чёрный квадрат'', будоражащей умы уже целый век. Полуфантастическая, основанная на реальных событиях. В августе этого года исполняется ровно сто лет легендарной опере ''Победа над Солнцем'', в чьей декорации впервые появился четырёхугольный элемент чёрного цвета, нарисованный Казимиром Малевичем. Самое время вспомнить художников-авангардистов и поэтов Серебряного века, посмотреть старые фотографии и картины. Поприсутствовать на их сборищах, подслушать бесконечные споры о судьбах искусства. Узнать, чем же так притягателен Чёрный Квадрат, какая за ним стоит тайна))

Часть 1
Вы когда-нибудь бывали на Средиземном море? Разумеется.
Вы – житель крупного города, скорее всего, Москвы или Санкт-Петербурга, возрастом от 20 до 40, с хорошей работой и законным двухнедельным отпуском. Если повезёт – то и месячным, как предписывает никому не нужный Трудовой кодекс. Но это неважно. Важно другое – вожделенная путёвка в Анталью на 15 дней/14 ночей, all inclusive, 4* (лучше 5*, в ''четвёрках'' и ''трёшках'' пусть отдыхают провинциалы) уже в кармане. Под крылом самолёта о чём-то поют города и необъятные веси нашей родной страны, ещё более не нужной на нормальном отдыхе, чем Трудовой кодекс.
О, эта гостеприимная Турция, народный российско-украинско-белорусский, одним словом – славянский - курорт! Алания, Кемер, Мармарис – сладостные названия, вызывающие такие приятные воспоминания об отпуске, теплом море, горячем песке и, кому повезло, курортном романе! Только произнесешь: «Турция...», и как в фотоальбоме, сразу начинают перещелкиваться кадры: самолет, отель, бассейн, напитки включены, вечерний ресторанчик… Ожившая сказка ''Тысячи и одной ночи'', урезанная в современном исполнении ровно в 71.5 раза!
Вспомните это райское ощущение, когда, нагретая утренним солнцем кожа погружается в прохладную воду. Поверхность волны сначала щекочет щиколотки, голени, бедра, но стоит нырнуть в набегающий прибой, и тело сразу становится невесомым, а приятная прохлада легким ознобом покрывает вас с макушки до ступней. Средиземное море намного солонее, чем родное Чёрное, и глаза сначала защиплет с непривычки, но потом отпускает. Пляжный песок такой приятный, особенно до полудня - вам тоже нравится в него закапываться, оставив только голову снаружи? Соседи из Сургута уже к шести утра заняли все лежаки и отправились обратно в номер, досыпать своё похмелье, но вам наплевать, вы – стреляный пляжный воробей, и, конечно же, захватили с собой коврик, расстелив его в тенёчке. Солнце, ласковое утром и такое опасное в зените дня - совсем другое, чем в средней полосе России. В первый же день долгожданного отпуска становится понятнее, что здесь его намного больше, особенно по варёно-красным тушкам тех же похмельных сургутцев. На глубоком небе ни облачка – только бескрайняя синь, градиентом стекающая в морской горизонт; и на воде ни ветерка, а шум прибоя убаюкивает и внушает: «Жизнь хорошшша».
Не хочется совсем ничего делать. Целый год, изо дня в день, мы почти круглосуточно что-то делали. По большей части то, чего совсем не хотелось. Давились в метро из Северного Бутово на Сходненскую, стояли в пробках на Невском, участвовали в дурацких корпоративных тимбилдингах и брейнстормах – мероприятиях с названиями, ещё более дурацкими, чем их содержимое.
( Где солдаты?! )